Детали происшествия.

Я выиграла в лотерею Грин Карт в 2020 году и переехала в США в 2022 году. У меня есть степень магистра по экономике, я работала специалистом по рассмотрению страховых претензий. Мой опыт включает дизайн одежды и разработку программного обеспечения. Неплохое начало.

Я всегда любила создавать что-то. В детстве, помимо чтения, я увлекалась рисованием. Будучи взрослой, я создавала одежду до того, как начала зарабатывать на жизнь программированием. Вот пример моей работы: свитер и шарф.

Я не использовала готовые выкройки из журналов для создания одежды. Для каждого вязаного изделия я создавала оригинальные дизайны и рассчитывала мерки для разных размеров. Для построения выкроек я использовала САПР.

Мой переход к разработке программного обеспечения произошел случайно, когда я получила MacBook в подарок. Изучая бесплатные приложения в App Store, я обнаружила Xcode. Поскольку моей первой профессией, связанной с компьютерами, была профессия оператора ЭВМ, Xcode пробудил во мне интерес к изучению современного программирования. Я начала с книг по Xcode и C, затем расширила знания, изучив Python и JavaScript.

В целом, прогресс был медленным, так как мне приходилось параллельно учить английский язык. На просмотр каждого 20-минутного видео на Coursera с субтитрами у меня уходило около 2 часов, но я не сдавалась, потому что хотела создать онлайн-магазин для своей одежды ручной работы.

После завершения одного из курсов Coursera я поняла, что финальный проект был похож на настоящий веб-сайт. В то же время я осознала, что чем сложнее одежда, которую я создаю, тем больше оборудования мне требуется. В целом, для пошива одежды нужен набор специализированных машин.

Покупка целого парка швейных машин не входила в мои планы, поскольку у меня было много причин для переезда. Я подумала: «Может, попробовать зарабатывать на жизнь разработкой?» Никаких вязальных машин, никаких швейных машин — просто ноутбук в рюкзаке.

Моё хобби постепенно превратилось в профессию.

Я выиграла в лотерею Грин Карт в 2019 году. Поскольку я жила в Крыму, регионе, оспариваемом между Россией и Украиной, и США считали меня украинкой, мне нужно было подготовить украинские документы для продолжения процесса.

Из-за истории с COVID всё происходило не быстро, но я подготовила и отправила все необходимые документы, и в сентябре 2020 года получила письмо о том, что моё интервью назначено в посольстве в Киеве. Это было непросто, а ограничения из-за COVID сделали путь из Крыма в Киев ещё сложнее.

В Киеве я подготовила документы, прошла медицинское обследование и собеседование в посольстве, оплатила сборы и получила визу!

Моя виза не была полезной, так как на неё распространялась прокламация Трампа времён COVID, которая ограничивала въезд в США. У меня была виза, но я не могла въехать в страну. К осени 2020 года у меня уже было 2 года опыта в IT, но мне нужно было больше. Пересечение границ тогда было сложным, поэтому я осталась в Киеве, нашла другую работу и зарегистрировалась как предприниматель.

Скриншоты в слайдере ниже:

Я жила в Киеве до февраля 2022 года. Это было напряжённое время: я работала разработчиком, ходила в автошколу, и в какой-то момент даже работала на двух работах.

Я приехала в Остин в феврале 2022 года.

Это было сложное время, когда мне нужен был подтверждённый адрес (арендованная квартира) для получения кредитной карты и кредитного рейтинга (читай: сначала кредитная карта), чтобы арендовать квартиру.

В США также нужно иметь доход, который в три раза превышает арендную плату. Довольно сложная задача для многих.

Что касается меня, я работала удалённо над немецким финтех-проектом через украинскую аутсорсинговую компанию, и весь мой доход проходил через банковский счёт. У меня не было проблем с подтверждением дохода, но мне нужно было найти квартиру без кредитного рейтинга.

Я познакомилась с Вадимом и Юлией Легкоступ в телеграм-группе победителей Грин Кард лотереи. Они были победителями лотереи Грин Кард из Киева. Без машины я приняла предложение Вадима подвозить меня до магазинов и банков. Они порекомендовали мне их жилой комплекс — Onyx183, расположенный по адресу 6800 McNeil Dr. Я смогла арендовать квартиру без кредитного рейтинга.

Я была единственным человеком, который арендовал и жил в этой квартире.

У нас с самого начала были тревожные моменты во взаимодействии. Когда я упомянула, что я из Севастополя, я заметила немедленную враждебность со стороны Юлии, вероятно, из-за напряжённости вокруг Крыма и Севастополя. Позже, в мебельном магазине, Вадим прокомментировал, что я должна выбирать кровать исходя из того, что я собираюсь на ней делать. В тот момент я восприняла это как тупую шутку.

Затем последовала серия неудач: аллергическая реакция на чайник, подаренный ими, заражение COVID от них же и увольнение после больничного. Я никого не винила в этом, но решила сократить общение.

Я полностью прекратила общение с ними через несколько месяцев.

В то время я уже работала в Walmart и начала подозревать, что произошло что-то плохое. Юля работала в другом магазине Walmart. Я встретила её возле бассейна и сказала ей, что подозреваю, что меня изнасиловали, пока я спала в своей квартире, и спросила, знает ли она что-нибудь. Она знала, что я живу одна.

Юля посмеялась над моим предположением, что кто-то проник в мою квартиру и накачал меня наркотой, пока я спала. Затем она сказала: «Ну, моя подруга Даша трахается за гаражами в Киеве со всеми подряд, и поэтому она никому не нужна. Ты чистая, кто-то мог это сделать, но я ничего не знаю».

После этого я пыталась поговорить с ней об этом снова, но она отрицала, что что-либо знает.

Я не поверила её словам, так как казалось нереальным, что мы жили в одном жилом комплексе, а она ничего не слышала.

Я прекратила общение с ними, потому что увидела, что они оба объективизируют женщин и относятся к людям как к вещам. Я также не верила в их дружбу по многим причинам.

Скриншоты из открытых источников, включая Telegram. Её последнее сообщение показывает, что не было искренних намерений дружбы или помощи. Одно сообщение было отправлено после моего возвращения в Крым, что доказывает: они отслеживали мои передвижения.

Эти люди притворялись друзьями, но ими не были.

Юлия всё ещё работала в Walmart, когда я в последний раз заходила на её страницу в LinkedIn.

Возвращаясь к моим неудачам, меня уволили после больничного по COVID.

Безработная в чужой стране, я столкнулась с финансовыми ограничениями и языковым барьером, который мешал мне успешно проходить технические собеседования.

Первое, что я решила сделать – это сдать экзамены по вождению и наконец получить водительские права. Одна мысль о вождении вызывала у меня стресс, но шаг за шагом я изучала материал.

В целом я была подавлена окружающей обстановкой и находилась в том, что мы называем «культурным шоком». Несмотря на это, в ноябре я получила водительские права и начала искать работу. Я рассматривала работу в розничной торговле и небольшие фриланс-проекты, с которыми могла справиться в своем состоянии.

И это случилось! В декабре я нашла работу React-разработчика на неполный день и устроилась персональным шоппером в Walmart. Иметь две работы вместо одной было даже лучше. Я рассчитывала быстрее адаптироваться к новой стране.

Последующие месяцы были крайне напряженными. Пять дней в неделю я работала в утреннюю смену по 8 часов в Walmart. Apple Health показывал от 8 до 9 миль за смену (14 км), и это не всё. Я собирала огромное количество разных товаров и носила корзины, полные продуктов, с места на место. Потом я приходила домой и работала разработчиком или готовила. В остальные два дня я ходила в спортзал, работала разработчиком и готовила.

Я хотела как можно скорее выплатить кредит за машину, так как процентная ставка в 8% казалась слишком высокой по сравнению с обычными 3%.

У меня было время только на работу, тренировки, готовку (я питаюсь дома и предпочитаю не есть вне дома) и сон.

Моей задачей в Walmart было выполнение онлайн-заказов. Я была одной из лучших шопперов, но постоянно сталкивалась с враждебностью со стороны менеджеров и коллег. Они не стеснялись бросать в мой адрес оскорбительные слова и обсуждать меня, не включая в разговор с самого начала.

Скриншоты:

Мой акцент и национальность, несмотря на предоставление надлежащих документов, подпитывали слухи и дискриминацию. Менеджеры, включая не связанного с моим отделом тимлида Стефани Руфин, следили за мной и распространяли ложь. Эта токсичная среда делала взаимодействие напряженным и изолировала меня от возможности завести дружеские отношения.

Позже Стефани Руфин стала HR-менеджером.

Я продолжала подавать заявки на IT-вакансии и ходить на технические собеседования. Однажды я услышала, как один из коллег – Кайл – кричал: «Она провалила. Она кодер-обезьянка, и он сказал, что её резюме – отстой!». Как будто выкладывать мясо всю жизнь на прилавки как Кайл - лучше.

Как раз перед этим я действительно провалила собеседование. Я также слышала, как менеджеры тоже это обсуждали. Я начала подозревать, что за мной следят не только в магазине.

Вначале они называли меня расисткой, русской разведчицей и лгуньей, но никогда не вступали со мной в открытый диалог.

Моя усердная работа была вознаграждена истощением, а не признанием. Магазин, казалось, был больше сосредоточен на охоте на ведьм, чем на выполнении своих основных обязанностей.

Я чувствовала себя мишенью. Я думала об увольнении из Волмарта, но моя единственная другая работа была фриланс-проект на неполный день. Более того, я не могла определить источник преследования, что делало невозможным поиск помощи или решения проблемы.

Скриншоты:

Однажды утром я проснулась с плохим самочувствием. Зрение было размытым, глаз болел, и я подумала, что это, возможно, из-за солнечного ожога. У меня были боли в животе и почках, кровь в моче и дизурия, а также боль в ноге и руке. У меня была тахикардия, слабость и головная боль. Я чувствовала головокружение и тошноту, и временами была близка к обмороку. Позже я обнаружила на теле несколько синяков. Они были маленькие и идеально круглые. Теперь я понимаю, что это могли быть следы от травматического оружия. Я открыла новую зубную пасту, купленную в Walmart, и начала чистить зубы. Было довольно странно, но во время чистки я почувствовала что-то отвратительное. Я подумала: «Ничего себе, зубная паста из Walmart сделана из дерьма». Как я позже узнала, дело было не только в зубной пасте; некоторые люди в Walmart тоже.

В ту ночь мне приснился кошмар, но я не придала этому значения. В этом кошмаре я видела Мохаммадджавада Хейдари. Я пыталась дотянуться до телефона, но он бросил его на пол. Потом я повернула голову и увидела кого-то ещё, возможно, нескольких мужчин. Затем что-то влажное прижали к моему лицу, кто-то забрался наверх, и я потеряла сознание.

Я много работала и не вела рискованный образ жизни. Я легла спать одетой и одна, проснулась тоже одна и одетая. Я списала симптомы на усталость и возможную простуду. Мне также нужно было оплатить счета, поэтому я встала и поехала на работу в Walmart. Обычно я не жалуюсь на плохое самочувствие, особенно в такой враждебной обстановке, поэтому упомянула только боль в глазу.

Следующие несколько дней были крайне тяжёлыми. Я, вероятно, даже пропустила день, оставаясь дома. Помню, как коллеги обсуждали мою внешность, фигуру и тело, что показалось мне странным. На мне была водолазка с длинными рукавами и высоким воротом и джинсы, поэтому я не могла понять, как они разглядели мое тело.

Примерно через неделю или две я заметила, что люди вокруг реагировали на меня ещё активнее, чем когда-либо раньше. После того, как они видели меня в Волмарте или в другом месте, они смотрели на меня и смеялись, не начиная со мной разговора.

Моё внимание к деталям и аналитические способности сыграли решающую роль в понимании произошедшего.

Мохаммадджавад Хейдари родом из Ирана. Он работал со мной в одном Walmart и притворялся, что хочет стать моим другом, но я часто замечала, как он насмехается надо мной и провоцирует конфликты за моей спиной, поэтому я не доверяла ему и держалась на расстоянии.

Большинство людей называли его Мохаммад. Однажды перед нападением он сказал мне:

Это была чистой воды манипуляция с его стороны.

Примерно через несколько дней после нападения он подошёл ко мне злой и сказал: «Ольга, иди делай крупногабаритный заказ». Крупногабаритные заказы часто были очень тяжёлыми. Стоя там, у меня возникло внезапное воспоминание о том, как я лежала в постели и спала, а кто-то положил таблетку мне в рот. Я помню только пальцы, которые положили её мне в рот. Тогда я осознала, что у меня задержка месячных.

Я подумала: «Если мой кошмар был не просто кошмаром, возможно, он хотел спровоцировать мои месячные». Потом я подумала: «Но он не может знать о задержке. Я никогда никому об этом не говорила». И на какое-то время я забыла об этом.

Через несколько дней после инцидента — или, возможно, сразу после него — одна сотрудница спросила другую:

Она выглядела растерянной и расстроенной, одна из немногих по-настоящему зрелых людей в подсобных помещениях. Она никогда не смеялась над этим. Я не знала, что они обсуждали. Для меня это были просто разговаривающие люди. Со мной никто не разговаривал.

Сотрудники пекарни:

Что надо было перевести как:

Но я сначала не поняла слово «шлюха» и разговор казался мне странным, поскольку обычно tart переводится пирог, а они работали в пекарне. Я не связывала это с собой, так как у меня не было недавних операций, и я никогда не соглашалась на стерилизацию. Однако я решила быть более внимательной, чтобы понять, что происходит.

Кассиры:

Менеджеры в подсобных помещениях:

После разговора с коллегой в подсобке я шла мимо менеджеров к двери. Когда я приблизилась, GM-коуч Беатриз Дель Валле крикнула: «Счастливая подстилка!» Управляющая магазином Тэмми Кайзер в этот момент открыла дверь с другой стороны. У всех троих были рации, и они смеялись, когда я проходила мимо.

Девочка в ряду, где я работала, посмотрела на меня и спросила у своей матери: «Это та женщина, которая [неразборчиво]?» Её мать быстро увела её в другой ряд...

Коуч по защите активов Нора Эспиноза шла с приглашённым специалистом и наблюдала за тем, как я работаю. Нора объясняла ей, что я иностранка, что я не сломлена и что со мной всё в порядке. В конце я услышала, как специалист сказала: «Ну, она ходит, я не знаю».

Мохаммадджавад Хейдари говорил другим сотрудникам:

Пожилая покупательница с упрёком спросила у Мохаммада:

Моя руководительница, бригадир Мария Мора-Авилес, ходила по магазину и говорила сотрудникам: «Она жива, она не помнит, она ходит, и её можно уволить». Она только что была назначена на эту должность.

Некоторые другие тоже выражали удивление тем, что я хожу.

Примерно в это время я вспомнила кошмар, который мне приснился, когда я заболела. Это была безумная ситуация.

Коллеги в цифровом отделе обсуждали, что менедджер цифрового департамента Шон М. Норман посетил адвоката, и всё плохо.

Шон М. Норман, после того как появился в магазине, разговаривал с сотрудником:

Позже он сказал кому-то по телефону: «Я любил её! Я любил её!».

Я была совершенно растеряна и не понимала, что всё это значит. Почему они проверяли, могу ли я ходить? Кто плакал? Кто кричал? Почему меня называли «счастливой подстилкой»? Кто не помнит? Как это со мной произошло? Если это касается меня, почему никто не спросил меня?

Я начала связывать этот кошмар с моим текущим состоянием здоровья и с тем, что люди говорили вокруг меня. Я даже не могла себе признаться, что подозреваю изнасилование или пытки. Как это произошло? Забыла ли я запереть дверь? Даже если я забыла один раз, как нападавшие узнали об этом и воспользовались этим? Кто такие Махмуд и Энди? Или это просто команда Волмарта издевалась и насмехалась надо мной? Но если это было только издевательство, почему покупатели участвовали? И почему мне было так плохо? Я также вспомнила, что проснулась в то утро с пижамой, надетой задом наперёд. Поскольку у меня было две работы и я постоянно уставала, сначала я списала это на усталость, но потом подумала, что они могли одеть меня, чтобы скрыть улики.

Я также вспомнила более ранний разговор между руководителем по персоналу Джошем Мотоя и Беатрис Дель Валье, когда они проходили мимо меня:

Это было неправдой. Я была финансово стабильна. Я не понимала, почему они обсуждали моё финансовое положение, не вовлекая меня.

Однажды Мохаммад спросил, как я зарабатываю на жизнь. Я ответила, что у меня две работы, и это хорошее начало. Он использовал рацию, так что менеджеры тоже слышали наш разговор. Они должны были знать, что я финансово стабильна. В любом случае, они меня не спрашивали.

Мохаммад Хейдари начал вести себя так, будто мы были близкими людьми и у него было право контролировать меня. Однажды он попытался дотронуться до моего лица. Я не позволила.

Это типично для насильников: они изолируют жертву и делают, что хотят.

В тот момент я многого не понимала, но чувствовала, что он может быть опасен. Я перестала с ним разговаривать и попросила оставить меня в покое. Однажды он ждал меня возле моей машины на парковке. Он попытался сесть в мою машину, когда я садилась, без моего разрешения, но я заблокировала дверь и уехала. На следующий день я пожаловалась на него менеджеру.

Чтобы понять, что происходит, я спросила коллегу, которая искала со мной дружбы, о странных вещах, которые происходили. Я упомянула кошмар и то, как люди обсуждали порнографию или изнасилование. Я думала, это могло быть связано.

Она сказала, что поможет мне найти психолога, если меня изнасиловали, но если у меня нет воспоминаний, значит ничего не произошло. Она настаивала, что я не смогла бы ходить, если бы меня изнасиловали.

Это был момент, когда я решила встретиться с Юлей Легкоступ возле бассейна и спросить её. Именно тогда она рассмеялась и вспомнила свою подругу Дашу за гаражами, но сказала, что ничего не знает об инциденте со мной.

Я вспомнила, что во время моей смены в Волмарте я слышала разговор в проходах на русском между мужчиной и женщиной. Они обсуждали что-то вроде случая изнасилования без защиты, которое привело к кровотечению, что он списал на геморрой. Женщина строго спрашивала его об инфекциях и требовала обеспечить психологическую помощь, но он отмахнулся, сказав: «Она не помнит, не нужно».

После того как Юлия заявила, что ничего не знает о том, что со мной случилось, я связала этот разговор со своим случаем. Её ложь казалась способом защитить своих друзей. Через систему Волмарта я определила тимлида с русским именем в автосервисе — Андрея Боровицкого — который работал там 8 лет. Там также была ещё одна менеджер со славянским именем, Анна Мастрюкова. Кроме того, была фармацевт с русской фамилией Полякова. Они не имели отношения к цифровому отделу, поэтому я никогда их не видела и не разговаривала с ними. Должности менеджеров давали им доступ к личной информации и влияние среди сотрудников.

Это могло объяснить действия руководства Волмарта: если некоторые из них злоупотребили своей властью или совершили преступление, они могли обсуждать это на русском, или насильник мог использовать женщину-переводчика во время расследования Волмарта. Они могли использовать свои полномочия, чтобы скрыть преступление, обвиняя меня и пытаясь уволить, чтобы избавиться от меня, несмотря на то, что я была одной из лучших сотрудниц, и никто даже не попытался поговорить со мной.

Стало понятно, как другие узнали, что я говорю по-русски, с самого начала моей работы в Волмарте. Темы вроде «Почему она говорит по-русски, если она из Украины?», «Она русская шпионка» и «Она украинская проститутка» распространялись, чтобы дегуманизировать меня и представить изнасилование оправданным и законным.

Они также утверждали, что моя привычка говорить с собой – это психическое заболевание. Они не говорили со мной об этом напрямую, поэтому я узнала об этом случайно, и мне пришлось заткнуться.

Разговор с собой связан с когнитивными процессами. Оказалось, что менеджеры Walmart недостаточно образованы, чтобы знать об этом. Люди без должного образования, но с синдромом вахтёра, могут сделать вашу жизнь невыносимой.

Конечно, мне хотелось бы верить, что ничего не произошло, но всё, что происходило со мной и вокруг меня, делало невозможным так думать. Люди не держали дистанцию, смеялись надо мной и называли меня «Малышкой», «Мусоркой», «Тупой», «Говноедкой» и «Умственно отсталой». Это происходило в Волмарте и за его пределами.

Я заметила, что некоторые менеджеры и сотрудники смотрели какое-то видео. Я никогда его не видела, но во время работы в Волмарте я слышала крики женщины, и голос был похож на мой. Женщина просила о помощи на русском. Это могла быть я на том видео.

Я не знала, кого спросить. Казалось, что это тупик.

Я была шокирована, растеряна и напугана. Даже после того, как я услышала всё это, я не могла понять, что на самом деле произошло. Это казалось совершенно немыслимым и непонятным, так как я жила одна, ложилась спать одна и просыпалась одна.

Продолжающиеся разговоры и проблемы со здоровьем подтолкнули меня записаться на приём к гинекологу в Austin Regional Clinic к доктору Кристен Дж. Хансен-Петерман. Я записалась на приём ещё до того, как начала спрашивать людей о том, что произошло. Мне назначили прием через две недели.

Перед тем, как пойти туда, я сделала анализы, опираясь на свои знания, так как искала признаки изнасилования и беспокоилась о возможных инфекциях. Первый лабораторный тест показал, что я заражена вирусом простого герпеса 2-го типа. Это было первое, что я обнаружила (12 июня 2023 года). Это не укладывалось в мое понимание мира — я думала, что результат должен быть ошибкой.

Первый врач отрицала, что видит какие-либо повреждения, но сказала, что через три недели после возможной травмы не всегда возможно ее обнаружить. Она также игнорировала тот факт, что моя матка была в два раза больше моего нормального размера на УЗИ, пока я сама на это не указала. Более того, несмотря на то, что я платила своими кредитными картами, мне пришлось написать запрос, чтобы увидеть результаты УЗИ, без него мне его не выдавали, а просто сказали, что все нормально.

Еще в одной клинике доктор Кэтрин Ландхерр заставила меня ждать, спрашивая кого-то: «Она помнит?» Во время приема она была грубой и высокомерной. Когда я сказала, что хочу заявить в полицию, она закричала: «На кого заявить?» и сказала мне обратиться к психологу. Она назначила ненужные анализы — некоторые я уже сдавала и говорила ей об этом в начале приема, а другие были назначены слишком рано без учета периода инкубации. После ее осмотра у меня началось кровотечение, что тоже было для меня нетипично.

У меня не было медицинской страховки, и я оплачивала все своими кредитными картами. Несмотря на это, менеджеры Волмарта обсуждали все результаты, включая «кожный тег», который диагностировала Ландхерр

Сотрудник Walmart Кайл, который ранее бегал по магазину с радостным лицом, крича: «Она обезьянка-программист», сказал другому сотруднику во время обсуждения экстренной ситуации, где мужчина угрожал застрелить девочку: «Она могла умереть, это не просто кожный тег, как у нее»

Я столкнулась с жесткой ситуацией. Казалось, что злоумышленники использовали мои данные, чтобы получить доступ и фальсифицировать медицинские результаты. Я чувствовала, что плачу за поддельные результаты, не понимая, зачем им понадобилось красть мою медицинскую информацию, если не для того, чтобы манипулировать ситуацией в свою пользу

Я заметила закономерность — они выбрали меня, потому что я жила одна, была новой в этом районе и не имела поддержки. Они меня обесчеловечили, чтобы предотвратить сочувствие со стороны других, вошли в мою квартиру, накачали наркотой, изнасиловали и сняли на видео. Они одели меня после этого, рассчитывая, что я не буду помнить. Они распространили видео спустя дни или недели, когда большинство судебно-медицинских доказательств исчезло, вероятно, чтобы заработать на этом. Затем они начали разрушать мою жизнь, оставив меня без ресурсов, чтобы пустить меня врасход и избавиться. Я вела простую жизнь — работа, сон, еда — никаких вечеринок, никакого алкоголя, никаких наркотиков. Я поняла, что столкнулась с торговцами людьми.

Я вспомнила работника автосервиса в магазине, который искал меня, чтобы предложить комнату в аренду. Но я уже арендовала квартиру — зачем мне нужна комната? Это только укрепило мои подозрения о торговле людьми в Волмарте. Арендованная комната сделала бы их нападение проще — легче войти, легчем накачать, легче контроллировать, все легче.

У меня не было ничего конкретного, чтобы сообщить полиции. «Знаете ли вы, офицер, они разговаривают??» Я находилась в иноязычной среде, и у меня были только разговоры людей, особенно после того, как гинекологи утверждали, что никаких повреждений нет. Я чувствовала внутренний конфликт. Часть меня до сих пор не могла до конца поверить в произошедшее.

Я начала публиковать сообщения в социальных сетях в поисках свидетелей. Сначала я обратилась в русскоязычные чаты.

В женском чате некоторые посоветовали мне обратиться к психологу. Другие полностью игнорировали мои слова о возможном использовании наркотиков и продолжали называть изнасилование «сексом». Они утверждали, что невозможно вступить в половой акт и не помнить этого. Но одно сообщение особенно выделилось — от пользователя по имени Юлия Ричард. Она была из Киева, Украина

Я её не знала, и мы раньше никогда не общались. Однако я время от времени читала чат и знала, что она может легко манипулировать людьми и информацией. Она сказала, что никто не строит против меня заговор глобального масштаба. Это привлекло мое внимание, потому что я никогда не упоминала ничего о заговоре глобального масштаба (что могло быть воспринято как признак психического расстройства). Её слова странным образом обесценивали мой опыт, намекая, что я испытываю что-то несуществующее. Я также вспомнила, как сотрудники Волмарта выражали обеспокоенность по поводу разговора, с самой собой, утверждая, что это психическое заболевание.

Это совпадение показалось мне странным, и когда она предложила встретиться, я согласилась.

Скриншоты: скриншоты из русскоязычного чата.

Во время встречи я заметила мужчин за столом позади меня. Раньше я их не видела, и они не выглядели как американцы. Как минимум одного из них я видела позже после встречи в жилом комплексе, где я жила, а затем и в Walmart, в футболке с контуром штата Техас, раскрашенным в цвета украинского флага.

Юлия Ричард задавала вопросы, и, поняв, что я не видела видеозаписи и располагаю только информацией от людей, говоривших рядом со мной, она, казалось, стала более расслабленной.

Она предложила пригласить Мохаммадджавада Хейдари в мою квартиру, чтобы «проверить, был ли он там раньше». Я не ожидала такой чуши от взрослой женщины. Было очевидно, что этот метод не может быть безопасным или точным. Пытались ли они получить доказательства того, что я сама пригласила его как друга?

Она также предложила помочь мне найти психолога из Украины.

Я отказалась, заявив, что изнасилование — это преступление и должно быть наказано. Она выглядела напуганной.

Люди в других чатах буквально говорили мне, что если у меня нет судебно-медицинских экспертиз, то все это просто мое «воображение» и психическое расстройство.

Между тем, менеджеры Walmart следили за моими попытками найти свидетелей и информацию об инциденте и смеялись.

Управляющая магазина, Тэмми Кайзер, собрала всех менеджеров около цифрового отдела, и я услышала часть её речи:

Кто эти «они»? С кем они общались обо мне?

Однажды я услышала, как руководитель пекарни Мэтью Росс сказал одному из сотрудников цифрового отдела:

За несколько дней до этого они обсуждали, что Шон М Норман договорился не увольнять меня в течение 3 месяцев. Причина была как - то связана с гепатитом B. Оказалось, одичалые могут меня уволить даже раньше при наличии вакцинации и невозможности заболеть. Я не была вакцинирована и не давала им никакой информации о вакцинации. Но у меня были антитела. Я знала их количество и динамику (они снижались после встречи с инфекцией и выздоровления, в Киеве они составляли 901 единицу).

Я сдала тест на антитела к гепатиту B, чтобы понять, всё ли я правильно поняла и убедиться, что это действительно происходит, не ошибка адаптации или интерпретации.

Тест, который я сделала в Остине, показал, что антитела к гепатиту B резко увеличились (>1000,0 мМЕ/мл). Разница более чем в 100 единиц значительна; это произошло потому, что я снова столкнулась с инфекцией или была вакцинирована. Перед тем, как я получила результаты, где-то за стеной моей квартиры я услышала «фульминантный гепатит» Меня интересовало то, что я услышала за стеной дома.

Я знала, что у меня нет инфекционного гепатита, потому что у меня есть иммунитет, но для тех, кто не умеет читать результаты, это могло выглядеть как молниеносный гепатит. Некоторые из них жили не только в моем комплексе, но и в моем доме — и каким-то образом получили результаты раньше меня.

Медицинские манипуляции казались более реальными, чем раньше — это, вероятно, было больше, чем просто вакцинация. Я вспомнила разговоры о стерилизации, которые к тому времени уже казались мне связанными со мной. Они сделали это без моего согласия, словно я была подопытным объектом. Я чувствовала себя потерянной, как будто попала не в цивилизованную страну, а в фашистский Освенцим.

Получив результаты теста на антитела к гепатиту B, я сказала себе, что слишком много странных вещей происходит — я должна быть достаточно смелой, чтобы заявить, что кто-то вторгся в мою квартиру.

Я больше не могла списать это на ошибку адаптации.

Я была в чужой стране и не знала, что делать. Я обратилась в юридическую фирму — DC Law Injury Lawyers.

После того, как они меня встретили на рецепшене, они обсудили это между собой. Одна женщина сказала другой: «Они говорят, что это нападение, а она утверждает, что это изнасилование. [неразборчиво] Это будет самое глупое судебное дело.»

Затем меня пригласили поговорить с ассистенткой. Она выслушала меня и сказала что-то вроде: «Это очень эмоционально, но без видеозаписи сложно.» Она пообещала поговорить с юристом и связаться со мной. Их совет заключался в том, чтобы сначала обратиться в полицию, поскольку я ничего не помнила — им следовало провести расследование и найти видеозапись.

Позже я видела их машину, припаркованную возле Волмарта, стоявшую там весь день.

Я обратилась в полицию Остина. Сначала я поговорила с офицером у входа, пока ожидала того, кто действительно принял бы мое заявление. Во время подачи заявления я заметила, что когда я рассказала, как проснулась и увидела каких-то мужчин, они спросили, видела ли я там женщину. У меня создалось впечатление, что они знали, что произошло.

На следующий день весь магазин обсуждал, как я плакала и что я им сказала. Они утверждали, что ничего не докажу и смеялись.

И это было до того, как я вообще встретилась с детективом, назначенным по делу. Через неделю я встретилась с детективом Ланой Топорек. Она казалась дружелюбной, но сказала, что, поскольку прошло так много времени, я не прошла судебно-медицинское обследование и у меня нет видеозаписи, вероятно, продолжить дело будет невозможно. Она сказала, что запросит мои медицинские записи и поговорит с коллегами. Я поняла, что она не была настроена на расследование. Какае медицинские записи, если я ей сказала уже, что гинекологи не нашли повреждений?

Она могла бы проверить поставщиков облачных услуг и многое другое. Несколько дней спустя она посетила магазин, и после этого я заметила, что мои коллеги почти перестали обсуждать инцидент, когда я была рядом. Но их желание уволить меня стало значительно сильнее.

Полиция Остина вообще не собиралась заниматься этим делом. Я поняла это, когда услышала, как бригадир другой комманды сказала сотруднику, что Волмарт и полиция договорились направить меня к психологу.

Вскоре после того, как я обратилась в полицию, менеджер магазина Тамми Кейзер, руководитель отдела кадров Джош Мотоя и наставник по автосервису Дерек Бауэрс были переведены в другой магазин.

Никто не спросил моего мнения и не начал со мной диалог.

Я была в отчаянии и опубликовала длинное сообщение в другом Telegram-чате победителей DV2020.

Один из участников предложил мне написать на Nextdoor.

Я написала несколько постов на Nextdoor и продолжила в Telegram. В этих сообщениях я просила любых свидетелей поделиться информацией о случившемся или предоставить видео. Свидетелей там я не нашла, но некоторые люди посоветовали обратиться в SAFE Alliance в Остине за помощью, а другие рекомендовали нанять адвоката, чтобы наладить общение с полицией.

Сначала я позвонила адвокатам в Далласе — The Simpson Tuegel Law Firm. Они не взялись за дело.

Из своей квартиры я уловила обрывки разговора, вероятно, доносившегося с улицы:

Я поняла, что эти фразы, скорее всего, относились ко мне. Неужели в Волмарте действительно были Верховный суд и главнокомандующий, или они просто пытались запутать меня, чтобы я начала говорить чепуху? Я оказалась втянута в какую-то религиозную секту? Если это касалось меня, почему меня не пригласили участвовать в суде? Я продолжала гадать, кто мог быть этим главнокомандующим.

Когда я поняла, что полиция не собирается работать над моим делом, я подала первую жалобу в ФБР через их веб-форму, сообщив о торговле людьми. На следующий день в магазин пришла офицер, но со мной она так и не заговорила. Она долго общалась с менеджерами и ушла с мерзкой ухмылкой. Казалось, что американская полиция и ФБР работают только в американских фильмах... Тогда я подала ещё одну жалобу — на незаконный оборот наркотиков, так как отсутствие памяти о случившемся указывало на сильную амнезию, которую вызывают наркотики.

Никто так и не связался со мной. Но ситуация в целом усугубилась. Когда я работала в ряду и услышала, как проходящие мимо покупатели обсуждали, что я «даже умею пользоваться телефоном». Это было что-то новое. Я вспомнила, что несколько часов назад один из сотрудников сказал покупателю: «Она не разговаривает. Не может. Retarded.» Я не знала, что значит «retarded», но после удивления покупателя, увидевшего меня с телефоном, я перевела это слово. Меня это ошеломило. Я не знала этих людей, но каким-то образом они знали меня? Кто распространял такие слухи? Из русской разведчицы в проститутку, а теперь в умственно отсталую?? Они систематически разрушали мою репутацию в Волмарте, а я не могла этому помешать. Но назвать кого-то умственно отсталой значило больше, чем просто испортить репутацию. Они пытались лишить меня дееспособности?

Я обратилась в SAFE Alliance в Остине. Мы назначили звонок. Во время разговора с адвокатом Терезой Бенитес она сосредоточилась только на записи моей истории, а не на ответах на мои вопросы о взаимодействии с полицией и ФБР. Она пообещала связаться со мной позже. Прошло несколько недель, прежде чем она ответила, но только для того, чтобы отказаться от дела.

Менеджеры Walmart добавили к своим рассказам «психоз», вероятно, пытаясь объяснить некоторым активистам, почему я писала в соцсетях, что узнала о изнасиловании из разговоров людей.

Поскольку я подозревала, что приложение Walmart имело избыточные разрешения, я попросила Digital Coach Шона Нормана выдать мне корпоративный телефон для установки их приложений, но он отказал, сказав, что для меня телефона нет. Я удалила все их приложения со своего личного телефона и установила их на свой старый телефон. В тот день менеджеры Волмарта выглядели удивлёнными.

Через несколько дней мой телефон был завален спам-сообщениями с подозрительными ссылками.

После того как я сообщила в ФБР, я услышала, как один из сотрудников Walmart сказал другому: «Они украли её личные данные». Мария Мора-Авилес рассказывала другим, что в моей квартире они нашли большое количество одежды для стирки, травяной чай и вино. Они говорили об этом с триумфом, выстраивая свой нарратив о злоупотреблении алкоголем и рискованном образе жизни. Правда в том, что:

Конечно, они знали, что принудительная стерилизация — это преступление против человечности, осуждаемое международным правом, в том числе Всемирной Организацие Здравоохранения, а незаконное проникновение в квартиру и групповое изнасилование — уголовные преступления. Они были полны решимости скрыть эти преступления любой ценой, пытаясь переделать уголовное дело в гражданский спор.

И даже этот гражданский спор они планировали решить без моего участия.

Все эти рассказы о рискованном образе жизни и низких умственных способностях были направлены именно на эту цель.

Им не понравилось, что я сообщила в полицию и ФБР. Мои посты в соцсетях злили их.

Хотя моя работоспособность снизилась, я всё ещё держала показатель выше 100. После того как я написала на Nextdoor, что травмированная во время инцидента нога мешает моей физической работе в Walmart, GM Coach Беатрис Дель Валье сказала коллеге: «Она сломала её где-то в другом месте». Я услышала, как кто-то сказал: «Они её убьют», а позже сотрудник из пекарни сказал: «Это её встряхнет!».

На следующий день я попала в серьёзную аварию.

Когда я пересекала перекресток с боковой дороги и поворачивала налево, в меня врезалась машина слева. Удар пришёлся аккуратно в водительскую дверь.

Я помню, как проверила, остановились ли другие автомобили, перед тем как начать поворот. Я помню удар и срабатывание подушек безопасности.

После того как я вышла из машины, мы обменялись страховками с другим водителем. Он сказал, что вызывать полицию не нужно. Он и его мать сказали, что с ними всё в порядке, и уехали. Когда я вернулась к своей машине, она не заводилась.

Проезжавший мимо мужчина с детьми остановился и помог мне убрать машину с дороги. Он вызвал полицию. Пока мы ждали, я смогла привести машину в движение, убрав с окон сработавшие подушки безопасности и освободив рычаг переключения передач, который застрял после удара. Поскольку полиция не приехала и было слишком жарко оставаться на месте, я в конце концов уехала.

Я была оглушена подушками безопасности и не была уверена, нужно ли было вызывать полицию, так как моя машина казалась сильно повреждённой. Позже дома я спросила об этом у менеджера моего фриланс-проекта, который сказал, что не обязательно вызывать полицию, если никто не пострадал.

Самое странное случилось после этого звонка: я услышала, как кто-то, похожий на Мохаммаджавада, кричал во дворе: «Она совершила наезд и скрылась. Она спрятала машину в гараже!» Я была поражена, так как не знала, что он живёт здесь. Я не знала, что через несколько дней эта история о «наезде и скрытии» распространится по городу, и Walmart использует её для того, чтобы уволить меня.

До этой аварии у меня было несколько опасных моментов на дороге. Однажды я чуть не врезалась в мусоровоз — я заезжала на шоссе, когда этот мусоровоз неожиданно выехал с рампы на съезд, встал прямо на заездной путь и просто остановился. Мне пришлось сильно нажать на тормоза, чтобы избежать столкновения.

Также несколько раз мне приходилось сталкиваться с преследованием. В Америке это называется «tailgating» - на полупустой дороге, где все держат дистанцию тебе на хвост падает тачка, так что и фар может быть не видно. Перепутать невозможно.

После аварии я начала думать об этих и других опасных ситуациях, и что-то щелкнуло. Я вспомнила, как менеджер Walmart Андрей Кальвио сказал мерчендайзеру, что им нужно уволить или перевести много людей — или только меня.

Это напугало меня ещё больше. Они готовы были на всё, чтобы скрыть свои ошибки и преступления, а Walmart будет их поддерживать, чтобы скрыть, что там работает банда.

На следующее утро после инцидента с машиной я проверила приложение Walmart и заметила, что Мохаммаджавад и TL Андрей Боровицкий не были в магазине. Один из сотрудников сказал, что они просматривали камеры.

Поскольку я больше не доверяла сотрудникам Walmart, я решила сама получить видеозаписи. На камерах Волмарта практически ничего не было видно. Там было только видно, как машина, похожая на мою начала движение через перекреток, вылетела на противоположную сторону и остановилась. Деревья закрывали обзор дороги, та, дорога, которую было видно оставалась пустой, как будто машина сама по себе вылетела и остановилась. Второго участника не было видно на нем.

На заправке Murthy рядом с местом аварии мне отказались показать видео записи, сказав, что только полиция или адвокаты могут их просматривать. Когда я позвонила в полицию, они отказались составить протокол, поскольку никто не пострадал. Моим следующим шагом было обратиться к адвокату из SAFE, чтобы получить записи. Это был тот звонок, когда она только задавала вопросы и никогда не отвечала... Я поняла, что во второй раз я осталась без видеозаписей...

Люди в округе обсуждали моё изнасилование — некоторые в Остине даже нашли это забавным: «Она выиграла изнасилование! Ха-ха-ха.» Они также говорили об аварии, удивляясь, почему я сбежала и спрятала свою машину в гараже.

Несколько дней спустя в магазине мне снова пришлось регистрировать свой телефон в их сети. Коллеги обсуждали, как менеджеры уволили и снова приняли «её» без «её» ведома. Я поговорила с менеджером цифрового отдела Шоном Норманом. Сначала я спросила, почему клиенты говорят, что я совершила аварию с уходом с места происшествия. Он заявил, что не знает.

Позже я спросила, были ли у меня какие-либо предупреждения. Он долго делал вид, что он категорически не понимает о чем я спрашиваю, видимо, его мой вопрос застал вразсплох, потом сказал, что нет, и утверждал, что не знает о слухах об увольнении. Он также предлагал назвать имена сотрудников кто это сказал. Я прекрасно понимала, что это не имеет смысла, т.к. никто это не подтвердит. Мне также потребовалось еще раз переспросить его о предупреждениях для того, чтобы убедиться, что я поняла правильно. Он говорил быстро и не делал скидок для людей, у кого английский не родной. После нашего разговора он ушел в сторону отдела кадров, и я услышала разговор нескольких людей:

Они делали всё за моей спиной

Я страховала свою машину, и после происшествия я сообщила о происшествии, чтобы получить компенсацию.

К тому времени я уже написала несколько постов в Nextdoor, и некоторые люди спрашивали у менеджеров в Волмарте, получила ли я компенсацию.

Банда в Волмарте заверяла окружающих, что они скоро «компенсируют» мои травмы! Тогда я подумала, какая чепуха — как они могли это подтвердить?

Стало ясно, когда я получила деньги. Они что-то показали активистам. Думаю, это был баланс моего банковского счета.

Один из сотрудников, который работал у входа, уверял клиента, что «все компенсировано». Тот же человек, который раньше насмехался над моим акцентом. Он выглядел как выходец с Ближнего Востока. Свой акцент он конечно не слышал.

Они украли мои личные данные и использовали деньги, которые я заработала тяжелым трудом, в своих целях. Я не чувствовала себя в безопасности там, так как казалось, что они не чувствуют никаких границ.

Моя последняя попытка защитить себя в этой ситуации была сообщить о краже личных данных и слежке в 311 и написать детективу Топореку.

Я отправила детективу Лане Топорек несколько писем, сообщая, что похоже, мои личные данные были украдены. Также я сообщила о преследовании и ДТП.

Во время моего общения с правоохранительными органами я подчеркивала важность понимания того, что со мной произошло, чтобы управлять своим здоровьем и жизнью. Однако они постоянно настаивали на работе только с психологом. Когда я отказалась от психологической помощи, не получив медицинского внимания по вопросам с почками и другими проблемами, они посоветовали мне просто работать усерднее, чтобы преодолеть это.

Они посоветовали женщине, которая уже работала на двух работах и получила травму, работать усерднее!

13 сентября моя заявка на компенсацию жертвам преступлений была отклонена, так как «не было достаточно доказательств для подтверждения элементов преступного вредоносного поведения против меня.»

Действительно, как могли бы что-то доказать, если больницы предоставили фальшивые результаты, а полиция ничего не сделала, чтобы найти видеозапись, которая могла бы доказать преступление?

29 сентября мне позвонила детектив Лана Топорек. Она уже не была такой дружелюбной. Она сказала, что ничего не нашла — ни видео, ни других доказательств преступления — и что больше не будет со мной контактировать. Связь была плохая, и я попросила её отправить мне полицейский отчёт. Она проигнорировала мою просьбу отправить отчёт по электронной почте.

Никто не связался со мной по поводу преследования или кражи личных данных. Я получила только голосовое сообщение, что полиция Остина не смогла связаться со мной. Это сообщение не имело смысла, так как мои телефоны были включены, я не получала звонков от них и они не пытались связаться со мной по электронной почте. Мой антивирус обозначил веб-страницу, которую они предоставили в голосовом сообщении, как вредоносную.

Детектив Лана Топорек закрыла моё дело в своём полицейском отчёте, который повторял ложные нарративы от руководства Walmart о моих психических проблемах. Я смогла получить его только через год, так как она проигнорировала мою просьбу отправить его по электронной почте. Я не знала, что мне нужно подать запрос FOIA. Я узнала, как подавать запрос FOIA на X (Twitter). Но и до получения этого отчета я знала, что я там увижу.

После ее звонка я получила письмо от своей страховой компании, в котором говорилось, что они не смогли связаться со мной по телефону, что ещё больше меня запутало.

Я задумалась, возможно ли, что они использовали атаку SS7, учитывая плохое качество связи.

Я решила купить новый телефон.

В магазине женщина сказала: "Не думаю, что она прячет свою машину в гараже, она просто оставила её там, как есть."

Консультант внезапно ушёл, когда помогал мне, потом вернулся и сказал своему коллеге: "[Неясно]... Они как бы отслеживают её. У неё уже есть телефон... [неясно]." Я заподозрила, что они хотели узнать IMEI моего нового телефона. Мужчина с ближневосточными чертами лица вышел из магазина, когда я уходила. Я так и не использовала тот телефон.

В Walmart, несмотря на то, что я была одним из лучших сотрудников, менеджеры говорили клиентам, что я плохо работаю.

Брэндон Плэнк, вероятно, техник, сказал группе белых мужчин: "Это не было изнасилованием, она подписала соглашение, и всё оплачено". Они сбежали, когда меня увидели. Я просто хотела спросить, что именно было подписано мной.

Я также слышала, как Мохаммаджавад говорил другим сотрудникам, что он собирается выплатить мне компенсацию. Некоторые сотрудники обсуждали, что Мохаммаджавад получил доступ к моему телефону и теперь нацелился на мой ноутбук. Я думаю, он мог получить доступ к моим аккаунтам, чтобы показывать скриншоты или подделывать их. Также это могло объяснить плохую связь и недоступность моего телефона. Поскольку они ранее обсуждали нахождение белья и вина в моей квартире, а также факт, что управляющие зданиями имели ключи и кто-то уже подделал мою подпись, я начала носить свои документы и ноутбук в Walmart. Мой ноутбук был основным источником дохода на протяжении многих лет, и это было бы огромной потерей, особенно учитывая, что у меня был новый MacBook Pro в кредит.

Огромная компания использовала мои деньги с страховки, чтобы ложно утверждать, что они компенсировали мне ущерб, а также мои персональные данные для подделки документов.

Везде по городу я сталкивалась с насмешками и осуждением. Это было так ужасно, что я не могла поверить в это.

Через несколько дней после того, как детектив Топорек не нашла никаких доказательств, офицер Деррик Барнс прислал мне электронное письмо с предложением ресурсов по психическому здоровью для «слышащих голоса». Я объяснила, что слышу реальных людей и у меня есть аудиозаписи. Вскоре после этого мой MacBook перестал принимать мой пароль, и я потеряла свой десятилетний аккаунт.

Каждый день бригадир Мария Мора-Авилес хотела уволить меня. Она, вместе с менеджером по складу Брайаном Захмом и менеджером по GM Беатрис Дель Валье, оказывали давление на сотрудников, чтобы те жаловались на меня.

Я часто слышала, как они говорили друг другу и сотрудникам: «С ней все будет в порядке», «Ей надо уйти». Почему вдруг со мной стало все «в порядке»? Что они сделали, чтобы исправить то, что сделали? Это было чистое малодушие и подлость, но им казалось, что в этом нет ничего плохого.

Я лично слышала, как Брайан Захм, менеджер из другого отдела, говорил одной из сотрудниц цифрового отдела, что она должна говорить и делать то, что они говорят, если хочет остаться работать. Она переехала из Венесуэлы в США, чтобы вкусить «демократию».

Я огляделась назад и подсчитала свои потери — разбитое тело, машину и возможности работать в других компаниях, закрытые Walmart. Я поняла, что пока я работаю в Walmart, они будут использовать это, чтобы дискредитировать меня, отслеживать, разрушать мою жизнь и даже могут убить меня.

Я не чувствовала себя в безопасности там и не могла оставаться в враждебной атмосфере. Я не понимала, что могу с этим сделать, и хотела взять перерыв.

Изначально я планировала взять 3 месяца неоплачиваемого отпуска. И отправила заявку через электронную форму. Но когда они прислали сообщение, что не могли связаться со мной по телефону по этому поводу, я сдалась и уволилась — я больше не могла выносить этот ужас.

В течение этого времени я искала свидетелей и доказательства, публикуя сообщения на Nextdoor и в Telegram. Но люди только задавались вопросом, почему я не посещаю психолога, говоря, что они хотят обсудить только собак и ноготочки.

Подозревая, что мои устройства все еще отслеживаются, несмотря на измененные пароли, сброшенный роутер и установленный VPN, я решила обновить свой iPhone. Я не делала заказ на него, а решила купить тот, который будет в магазине. Я поехала в Даллас за ним. Так как я использовала арендованный автомобиль, у меня было не так много времени, так как страховая компания установила ограничения на то, что она компенсирует.

В магазине я попросила консультанта не давать IMEI моего нового телефона никому, даже если они будут наставивать, что мне нужна помощь и наблюдение из-за моих умственных способностей. Он согласился.

Один из покупателей магазина и консультант Apple рядом обсуждали что-то вроде: «Они отслеживают её. Вот что она пытается исправить. Хорошая попытка.»

После того как я купила новый iPhone, я прогуливалась по торговому центру и увидела мужчину, говорящего по телефону. «Они сказали „Хорошая попытка,“» — сказал он возмущенно. Я не знаю, возмущался ли он потому, что IMEI был передан кому-то, или это он был тем, кто хотел его получить, но ему отказали.

Однажды дома я разговаривала с русскоязычным менеджером с одного из моих предыдущих проектов и рассказала ему свою историю, а также о том, что я сообщила об этом в ФБР. На следующий день рядом со мной появилось две новых Wi-Fi сети. Их имена были связаны с ФБР. Я знаю, что таких сетей раньше не было, потому что я сбрасывала свой маршрутизатор и видела сети возле себя.

На тот момент я уже покинула Walmart, но это не помогло мне. Они решили сделать шутку из уголовного преступления.

В ноябре 2023 года закончился мой контракт на фрилансе. Я читала что-то, когда в соседней квартире стало шумно. Потом группа людей вышла, и женщина сказала кому-то снаружи: «Она жива и читает. She's tied up. Хахаха». She's tied up может переводится как «занята», или «связана». Учитывая обстоятельства и что некоторые до этого обсуждая инцидент говорили что на видео я была связана, это игра слов вызвала у меня страх и отвращение.

Поскольку я использовала VPN и настроила маршрутизатор с более строгими параметрами, я заподозрила, что могли установить камеру в квартире. Таким образом, они могли бы знать, что я говорю, что я делаю и к какому врачу собираюсь идти.

Я сидела дома, когда услышала разговор двух женщин снаружи. Я предположила, что младшая (судя по разговору латиноамериканка) женщина работает в Visa (может, и не так), женщина постарше судя по голосу скорей всего была афроамериканкой. Разговор был следующим:

Я полагала, что обе женщины жили в одном жилом комплексе и по-разному относились к произошедшему. Постепенно я осознала, что нахожусь в чужой стране без работы, с убитым здоровьем, без шансов найти работу и в опасности.

После действий Walmart казалось, что меня пометили как нежелательную, закрыв двери в ИТ и другие сферы.

Я была уверена, что Visa была не единственной компанией, в которой я была крайне нежелательна. Из-за действий Walmart все возможности трудоустройства в ИТ или любой другой сфере для меня были закрыты. Я все еще не знала, кто напал на меня и как обеспечить свою безопасность.

Я сидела дома, думая о том, как исправить хотя бы часть последствий, но решения не приходило. Я закричала. Мужчина снаружи крикнул на смеси русского и украинского: "Поломанный цветочек, ха-ха-ха! Пусть едет на Россию!"

Это любимая риторика украинских националистов на тот момент — выражать свою ненависть к русским и тем, кого они считают русскими. Это были не просто слова. Один из них или кто-то, подражающий им, напал на меня.

Это был первый раз, когда я услышала, как кто-то говорит на суржике под моими окнами. Мое предположение, что Вадим и Юлия Легкоступ направили меня в жилой комплекс, но не рассказали о своих друзьях в тот момент, казалось более правдоподобным.

Через несколько дней я снова сидела дома, думая о том, как исправить хотя бы часть последствий. Но решения не приходило. Я снова закричала. На этот раз мужчина снаружи крикнул на английском: «Russian scout, hahaha». Я вспомнила, как некоторые коллеги в Волмарте и клиенты называли меня так же. Мои нападавшие усердно пытались дегуманизировать меня и распространяли ложные утверждения обо мне. Я не была русским разведчиком, но кто были эти люди, которые распространяли дезинформацию?

Позже какой-то мужчина ходил по территории жилого комплекса и кричал «Помогите» на русском. Это была фраза, которую я слышала, когда кто-то в Walmart смотрел видео с изнасилованием. Я также слышала это в комплексе Onyx183.

Первый раз мне не удалось его записать. Первый раз он начал орать когда стемнело, я вышла на балкон, но никого не увидела, хотя судя по звуку, он орал где-то рядом, но перестал, как только я вышла на балкон. Это еще сильнее укрепило мои подозрения, что в квартире может быть установлена видео камера.

Мне удалось его записать через некоторое время. На видео он идет по комлексу, и кричит «Помогите», и потом встречает женщину. Не очень понятно, о чем они разговаривают, но я могу предположить, что диалог был следующим:

С каждым днем я чувствовала себя все более небезопасно. Я испытывала физическую боль, и мой страх только усиливался, когда я становилась все более осведомленной о ситуации.

Я часто кричала. Я не могла даже подавить крик.

После того как я перестала арендовать машину, Uber перестал принимать мои платежные карты.

В тот день я поехала в сервис Apple, но не смогла вернуться, потому что не могла воспользоваться Uber. Они ограничили мою карту прямо в середине поездки. Не было общественного транспорта! Одна! С трудом я нашла такси, которое довезло меня домой по заоблачной цене.

Мне все еще нужно было вернуть номерные знаки на мою разрушенную машину. Я подождала несколько дней и попыталась заказать Uber с дома. Когда это не сработало, я связалась с их поддержкой. Первый сотрудник поддержки сказал что-то о том, что не может снять ограничение, и завершил чат. Мне удалось использовать свои карты в Uber только после нескольких попыток связаться с поддержкой.

Однажды я услышала двух мужчин, которые разговаривали на улице на русском:

Они обсуждали что-то о ломании, но я не расслышала.

Первый мужчина говорил на чистом русским, его речь была хорошо организована и динамична, что говорило о том, что он был человеком интеллектуального труда, который отличался от своих друзей, использующих простой, грубый язык. Это был первый раз, когда я услышала такой беглый русский там. Я предположила, что он может быть разработчиком.

Правда. Почему бы и нет? Полиция закрыла дело, ФБР не отреагировало. Адвокаты отказались взять мой случай. Меня отменили, никто не воспринимал меня всерьез, и никто не сказал мне, что произошло или кто был участником.

В тот момент я наконец поняла. Я кричала! Я кричала на этой видео записи, которую они смотрели, и просила о помощи! Но никто не вызвал полицию? Или полиция не пришла? Кто участвовал? Сколько их было? Безнаказанность порождает беспредел. И они действительно могут вернуться. Кто их остановит?

Я вспомнила, как девушки в Walmart обсуждали меня, и одна из них сказала: «Я больше им не верю. Думаю, с Кристи было то же самое».

Я не знаю, кто такая Кристи. Потом я вспомнила, как они обсуждали недостачу чего-то возле здания и я подумала, что они говорили о недостаче в кассе.

Чем больше я думала об этом, тем больше я понимала, что могло произойти. Чем они меня укололи, пока я спала у себя дома, оставив без воспоминаний? Не каждый наркотик вызывает амнезию. Обсуждали ли они недостачу в кассе или недостачу наркотических веществ?

Мой интерес был частично удовлетворен, когда один из моих соседей разговаривал с мужчиной, говорящим на русском/украинском. Мужчина выразил осведомленность, что нехватка не из-за того, что что-то было разбито, а потому что это было украдено и использовано не по назначению.

Позже я узнала, что некоторые наркотики могут использоваться не только для анестезии, но и для допросов.

Они также упомянули исчезновение Кристи. Один из них насмешливо сказал: «Где Кристи? Убежала в лес». Это фраза, используемая для объяснения потери питомца, а не человека. Я вспомнила, как девушки в Walmart говорили о Кристи. Это, вероятно, была та же женщина. Я также вспомнила их слова: «Жизнь человека ничего не стоит».

Когда я узнала, что преступники собираются вломиться снова, а полиция Остина и ФБР не реагируют, и преступники почувствовали себя безнаказанными, я начала делать электронные копии своих документов и паковать вещи.

Это крайне странный и травмирующий опыт, когда ты подозреваешь, что стал жертвой преступления, но не помнишь его, и никто не говорит тебе, что произошло и чего надо опасаться.

Я не могла справиться с проблемой, так как не помнила инцидент. Единственные подсказки, которые я получала, исходили от незнакомцев, которые смотрели на меня с любопытством и презрением, но никогда не говорили со мной, а также от проблем со здоровьем, которые я пережила в результате изнасилования и пыток.

Мой финансовый потенциал был ниже нуля, и единственное, что могло мне помочь, это узнать, что произошло, но банда закрыла для меня эту возможность.

Куда бы я ни пошла, я сталкивалась с людьми, которые реагировали смехом и презрением. Например, на рейсе из Детройта в Амстердам молодая женщина позади меня спросила у стюарда: «Она пила? Ха-ха-ха?». Он ответил: «Только воду». Почему её это интересовало? Или потребление алкоголя женщиной как-то оправдывает изнасилование?

Однажды я услышала, как женщина в магазине сказала кому-то: «Это было просто больно. Никакого вреда. С ней всё в порядке».

Как она решила, что со мной всё в порядке? Что она сделала, чтобы привести меня в порядок? Кто дал ей право оценивать моё состояние?

Некоторые люди, кажется, считают, что жертва может быть «в порядке» после изнасилования, когда её здоровье и репутация разрушены, и ей ничего не оставили. Ничего. Ну, может быть, именно это с ней и делали её родители и друзья с самого раннего возраста — такие женщины к этому привыкли. Никто не сказал ей, что изнасилование — это не то, что нормальные люди считают «нормальным».

В общем, американцы кажутся совершенно равнодушными к преступлениям.

Я не делала такого выбора, со мной никто не поговорил, но все решили, что я этого хотела, не спросив меня. Как будто в Америке это нормальная ситуация, когда жертвы «хотят этого».

После того как я вернулась в Крым, я создала аккаунт на X (бывший Twiter) в надежде найти свидетелей. Я также начала анализировать то, что со мной произошло.

Я посетила гинеколога. Объяснить ей, что Америка скрывает за маркетингом, крайне сложно. Она не понимает, что происходит, когда мафия и наркотики не знают границ. Ещё сложнее объяснить, что произошло со мной, так как я не помню, а узнала от тех, кто был рядом. Я по многим причинам не могу доверять этим разговорам, могу только высказывать предположения.

Наш разговор начался с её недоверия к тому, что я говорила, основанного на предполагаемой необходимости пить или есть с нападавшими. Я упомянула, что помню ткань на лице. Да ладно! Я могла это пропустить, потому что моя память слишком расплывчата. Её работой должно было быть задавать мне вопросы, чтобы помочь вспомнить любые детали.

Она также сказала, что если меня зашивали, я бы почувствовала нитки под пальцами через несколько дней. Да ладно! Как мне понять, что я чувствую шовный материал под пальцами, если я даже не знала, что меня шили? Это могли быть просто остатки туалетной бумаги.

Она была предвзята, но утверждала, что невозможно увидеть травмы спустя год после происшествия. Я ей не верила.

Я могла бы пойти к другому врачу и поговорить с кем-то другим, но это слишком трудно и травматично — делиться тем, что я узнала от разговоров других людей.

После приёма я вернулась домой и начала думать о шовном материале и туалетной бумаге. Я не могла вернуться в прошлое и проверить, что это было. Я помню, что утром, когда проснулась больной, я чувствовала онемение в интиной зоне. Позже что-то отсоединилось от кожи в том районе, я еще подумала, как это так туалетка могла прилепиться, что ее не отодрать и почему это так больно. Затем я вспомнила, что до того, как посетить клиники в Остине, у меня была сильная раздражённость в этой области. Я ходила по 8 миль в день и думала, что именно это вызывает раздражение и боль. Это было настолько сильно, что я проверила эту область и увидела, что промежность имела тёмно-синий оттенок.

Я никогда не рожала и не имела генитальных травм. Я не знаю, видят ли женщины, которые родили, свою травмированную промежность.

Боль не ощущалась как от травмы. Я не осознавала, что смотрю на свежий рубец. Оба гинеколога в Остине, доктор Кэтрин Ландхерр и Кристен Дж. Хансен-Петерман, не сказали об этом, хотя рубцы видны через три недели после травмы.

Причина, по которой я ходила, вызывая удивлённые вопли в Walmart, заключалась в том, что банда могла использовать имплантаты для управления болью, возможно, на основе опиоидов. Они также могли добавлять обезболивающие в сахар или еду, если у них был доступ к моей квартире. Применение этих препаратов изменяет ощущения. Если не знаешь, что с тобой произошло, онемение и раздражение, оставшиеся после их использования, могут ощущаться как простуда, в зависимости от степени травм. Боль возварщается позже, когда имплантат | препарат перестанет действовать.

Это также может изменить восприятие реальности. Если вы обычно настораживаетесь на каждый чих, то под воздействием наркотиков вы будете равнодушными даже к крови в моче, особенно если это происходит один или два раза. Это особенно актуально, если вы находитесь в чужой стране, должны платить счета и полностью зависите от себя. Естественно, вы игнорируете ночной кошмар.

Если используются опиоиды, они могут вызывать галлюцинации и зависимость... Вы также легко можете попасть в автомобильную аварию, потому что они замедляют реакцию. Добавляя скрытно сильные обезболивающие они постоянно ставили под угрозу мою жизнь и жизнь других людей, потому что все то время я водила машину.

В этот момент я вспомнила, как соседи обсуждали, что забыли что-то внутри и смеялись. Русскоязычная женщина сказала, что им следовало сделать небольшой разрез, чтобы положить это внутрь. Женщина также сказала, что они должны вернуть "её" (вероятно, меня, вероятно, в Украину или Россию) после того, что с ней сделали. Думаю, это могла быть Полякова, фармацевт в Walmart. Возможно, поэтому они обсуждали недостачу чего-то.

Я проигнорировала эту часть разговора, пока не узнала о имплантах.

Что касается имплантов, их нужно удалить после того, как они перестанут действовать. Без информации о травме и том, что с тобой сделали, практически невозможно провести исследование и принять меры. Для того чтобы радиолог обнаружил предполагаемый имплант, нужно знать, где искать.

Недавно я увидела видео на X с женщиной, которая была под анестезией. Её речь была медленной, и она выглядела пьяной.

Вероятно, из-за того, как выглядят люди была под анестезией, мои нападающие распространяли нарративы потреблении мною алкоголя.

Я узнала больше об анестезии. На самом деле, есть вещества, которые могут быть нанесены на лицо. После этого они могли дать другие препараты в таблетированной форме или других формах.

Например, хлороформ. Его можно использовать через ингаляцию, и он вызывает потерю сознания при вдыхании.

После этого они могли использовать другие препараты для достижения желаемого эффекта. Например, скополамин. Он вызывает спутанность сознания, потерю памяти и 'зомби-подобное' состояние, в котором жертвы могут подвергаться манипуляциям. Он используется преступниками для подавления жертв и стирания памяти. Также его могут использовать для допросов.

Тот факт, что они упомянули Главнокомандующего и Верховный суд, говорит о том, что это не было случайным преступлением. Они были организованной группой с довольно широкими возможностями, разделёнными ролями и медицинскими специалистами.

Это также может объяснить, как анестезия и, вероятно, импланты для обезболивания оказались в их распоряжении и использовались незаконно.

Что еще...

В начале этот случай мог показаться нереальным. Мне пришлось многое изучить, чтобы разобраться и принять, что это случилось.

Когда я писала этот материал, я столкнулась с несколькими шокирующими, невообразимыми историями. Вот пара из них:

Мне пришлось спрашивать ИИ чтобы уточнить детали, чтобы узнать, что и как они могли сделать. Сразу после случившегося я не понимала, почему не помню ничего, но люди обсуждали это. Я никогда не употребляла наркотики, но мне казалось, что человек всё равно должен что-то помнить под их воздействием.

Позже я вспомнила свой опыт, когда проснулась во время удаления аппендицита. Я вспомнила, как мне на лицо наложили маску после того, как я проснулась посреди операции. Также я вспомнила ткань на лице в ночь происшествия. Мне даже помнится, как кто-то сказал по-русски: "Стелите клеёнку". Я помню фрагмент как я лежала лицом вниз на этой клеенке. Я о ней даже одному из адвокатов рассказывала.

В больнице ты знаешь — приходишь туда, подготовлена, понимаешь, зачем и что происходит, даже если просыпаешься во время операции. Но когда ты ложишься спать одна и просыпаешься одна, эти фрагменты кажутся кошмарами, с реальными последствиями для реальных людей.

Я даже думаю, что это был не единственный случай. Однажды утром, это случилось еще до главного инцидента я обнаружила, что проволочная оправа моих очков была перерезана. Я думала, что это случилось, потому что они были старыми и износились. Леска имела четкие края как будто она была перерезана, но я жила одна. Кто бы ее перерезал? Теперь я думаю, что возможно, кто-то вошёл, чтобы поиздеваться надо мной, и перерезал оправу. Я ничего не понимала в тот момент, потому что мой английский улучшался со временем, но в начале мне не хватало знаний, чтобы понять, обсуждал ли кто-то это.

Совсем недавно я вспомнила женщину из России в спортивном чате в Телеграме в Остине. Она потеряла работу в ИТ и испытывала трудности с поиском новой. Она утверждала, что испытывает боль в области тазобедренного сустава как я. Она не знала причины, так же как и я. Боль в области тазобедренного сустава становилась сильнее. Она не считала это изнасилованием или пытками. Просто неудача...

Я приехала в Америку как легальный мигрант, работая в ИТ.

Я тяжело работала и делала всё правильно, но столкнулась с жизненным событием, которое сломало меня. Walmart, как мой работодатель, встал на сторону преступников, чтобы скрыть тот факт, что они работают с преступниками.

Конечно, они знали, что взлом электронных устройств — это тяжкое преступление. Это привело к утечке личных данных, что привело к совершению других тяжких преступлений, таких как проникновение в квартиру, применение наркотических веществ без согласия жертвы, медицинских манипуляций без согласия жертвы и групповое изнасилование. Они осознавали, что все эти действия представляют собой серьезные уголовные преступления, некоторые из них преследуются на федеральному уровне в США и осуждаются международным правом.

Они видели результаты моей работы и, конечно, никто из них всерьез не считал меня умственно неполноценной. Они были полны решимости скрыть эти преступления любой ценой, пытаясь превратить уголовное дело в гражданский спор. И даже этот гражданский спор они планировали решить без моего участия.

Все нарративы, которые они распространяли о моём рискованном образе жизни и психическом состоянии, были тщательно подобраны для того, чтобы подорвать мою репутацию и отвлечь внимание от реальной проблемы — преступлений и нарушений прав человека.

Они закрыли все возможности трудоустройства для меня и преследовали цель оставить меня без каких-либо ресурсов. Затем я бы исчезла. Без следа.

Когда жертва оказывается на дне, гораздо проще утверждать, что она не жила правильно, употребляла наркотики или вела рискованный образ жизни. Достаточно голословного утверждения, экспертизу проводить не обязательно

Как женщина, которую сожгли заживо в метро. Этот случай показателен. Мы можем подумать, что это единичный случай, но стоит обратить внимание на полицейского. Он проходит мимо как будто ничего особенного не произошло. Мы не знаем, сколько таких преступлений остается за кадром. Мы увидели только то, что удалось снять очевидцам и распространить в соцсетях. Далеко не каждое преступление предается огласке.

Он не пытался применить огнетушитель. Он просто прошёл мимо. Я нашла комментарии в социальных сетях, в которых говорилось, что она вела себя неправильно, что ей следовало кататься по земле, и что она просто наркоманка, не чувствующая боли, поэтому ничего страшного не произошло.

Walmart, компания, которая должна бы давать хороший старт мигрантам и студентам, разрушила мою жизнь навсегда, без всяких сомнений, чтобы скрыть то, что они укрывают преступников и способствуют рабству и эксплуатации.

Инцидент, который произошел со мной, показывает, как легко расправиться с любым, независимо от их образования, профессии, образа жизни и финансового состояния.

Я все еще прошу о помощи. Я ищу свидетелей и видеозаписи. Я также ищу юридическую помощь.

Помогите мне вернуть мою жизнь, пожалуйста.